Мы встречаемся в последние дни года, весьма непростого для каждого из нас, для Церкви, для нашей страны, для нашего народа, для всего человечества. Прежде, чем приступить к текущим вопросам, считаю важным исполнить печальный долг и вспомнить всех священнослужителей города Москвы и насельников ставропигиальных обителей, которые преставились в жизнь вечную со времени последнего епархиального собрания.
Вечная память всем усопшим в тяжелый год, постигший народ наш, страну нашу, и многие страны и народы Земли. Одно оглашение списка усопших позволяет нам осознать всю серьезность ситуации, в которой мы оказались и находимся поныне. В декабре прошлого года такой же список состоял из 33 имен. В этом году – из 91 имени…
Для кого-то в этом году стало соблазном само введение в храмах профилактических мер, в том числе при совершении богослужений. Большинство из данных по этому поводу указаний обусловлено предписаниями властей, которые действовали, исходя из имеющихся сведений о коронавирусной инфекции. Следует и сегодня строго соблюдать данные в связи с этим указания Священноначалия, в том числе касающиеся ношения масок и своевременной дезинфекции поверхностей и рук.
При этом мы видели, как некоторые люди пытались – по недомыслию или с лукавством –объявить соблюдение профилактических правил едва ли не отступлением от Православия. Другие же, напротив, заявляли о том, что принятые нововведения должны остаться с нами навсегда. Тем и другим мы ответим, что санитарные меры, принятые в этом году, так же как это бывало – подчеркну – неоднократно в прошлом в истории Церкви, никак не влияют на нашу веру в спасительное действие благодати Святого Духа.
Эти меры преходящи и обусловлены пастырской заботой о тех, для кого отсутствие этих мер могло бы стать преградой для участия в богослужении. Никто не ставит и не может поставить под сомнение действие благодати Божией. Но факт остается фактом: вера многих людей не простирается так далеко, чтобы ею полностью изгонялся страх перед опасностью.
Считаю важным отреагировать сегодня на вопросы, касающиеся внешней стороны практики причащения мирян, которые я не раз слышал в публичном пространстве и в личных разговорах, а именно вопросов, связанных с отиранием лжицы платом, как одной из предпринятых в этом году мер. Кто-то заявляет едва ли не о кощунстве, а кто-то, опять же, считает, что такая мера должна остаться с нами навсегда.
Я глубоко убежден: святыня Животворящего Тела и Божественной Крови Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа никогда, ни при каких условиях не может стать для человека источником зла и страданий, и единственное, чего человек должен опасаться – приступить к ней без благоговения, будучи отягченным нераскаянным тяжким грехом, в том числе грехом неверия.
Дерзая рассуждать о Евхаристии, надлежит прежде всего хранить благоговение перед этим великим Таинством. Следует, в частности, всячески остерегаться материалистического отношения к святыне, которое бывает связано с почти что экспериментальным к ней подходом вплоть до кощунственных рассуждений об «антисептическом действии» или, наоборот, «бездействии» Святых Христовых Таин. Бог и Его святыни – вне всякой возможности быть предметом экспериментальных исследований. Наши взаимоотношения с Вседержителем и с тем, что Ему принадлежит, осуществляются на духовном уровне и могут иметь только глубоко личный характер.
Не менее неприемлемым подходом является подмена веры в Бога упованием на то, что одного лишь строгого исполнения обрядов может быть достаточно. В самой грубой форме это выражается в самонадеянных словах, что, дескать «меня ничего не коснется, потому что я все делаю правильно». Таким образом здесь подлинная вера в Бога, личная обращенность к Нему и глубокое осознание Божественного всемогущества, Его безраздельной власти над миром подменяется надеждой на силу собственной веры, на собственную добродетель и твердость либо просто на силу слов, которые при таком подходе становятся не молитвой, а заклинанием.
Фактически это является своевольным требованием чуда от Бога – чуда ради самоутверждения и похвальбы, ради прославления собственного имени. Именно с таким искушением, лживо цитируя Священное Писание, приступил к Самому Спасителю диавол в пустыне и был посрамлен. Это соблазн магизма, который на самом деле есть холодное суеверие, личина веры, по существу – дьявольская подделка, исключающая необходимость личного служения Господу, хранения живой, разумной и деятельной веры в Божие милосердие и всемогущество.
Оба упомянутых подхода при всех их различиях едины в игнорировании самого существа свободных, основанных на любви отношений Бога и человека, Бога и созданного Им мира. Оба подхода обнаруживают скудость и недостаток веры и даже вовсе уничтожают ее, сводя происходящее у Чаши Господней исключительно к явлениям материального мира, либо толкают людей на скользкий и демонический путь искушения Господа.
Нам надлежит помнить простые и недвусмысленные слова апостола Иакова, первого архиерея Иерусалимского: «Бог... не искушает никого», и, с благодарностью храня верность Господу, также не преступать заповеди, данной еще древним и вновь засвидетельствованной Спасителем в пустыне: «Не искушай Господа Бога твоего».
Будем твердо веровать: в таинстве Евхаристии по вере Церкви и составляющих ее людей Всемогущий Бог возвышает человеческую жизнь над обыденностью, но не отменяет, а превосходит законы естества. Речь идет о чуде Божием, но сама возможность этого чуда требует от нас движения навстречу – подвига веры в Господа и сосредоточенной молитвы Ему.
Если принять во внимание эти соображения, то второстепенными и малозначащими окажутся в наших глазах те временные меры, которые были предприняты – я подчеркну – ради немощи некоторых. Меры, которые не всегда даже заметны взгляду благоговейного христианина или христианки. А усилия, направленные на сохранение участия христиан в важнейшем из ее таинств, будут восприниматься с великодушием и терпеливой готовностью понести временные затруднения.